Чему я завидую в жизни?
Уж явно не чужим деньгам и чужому таланту.
В жизни - я завидую самой жизни.
Ее насыщенности.
Тому, как ярко, событийно, как - точное слово - плотно люди живут.
Как они гоняют по тротуарам на своих велосипедах и самокатах, которые меня так раздражают.
Как они ездят по каким-то дальним задницам планеты, куда мне и в бреду не захочется, но - им ведь нравится.
Как они вообще все время перемещаются, движутся во всех смыслах и что-то меняют - хотя я ненавижу перемены, и все же, и все же.
Как они легко эмигрируют, живут в чужих культурах и чужих мирах, от которых я лез бы на стену, выл от тоски и просился обратно, обратно, домой, скорее домой, а им хоть бы хны, знай себе фоточки постят.
Как они занимаются кошками и собаками. Я однажды, оказавшись дома у прекрасной женщины, развернулся и уехал только потому, что ее кот ходил бы по моей голове ночью, женщина прекрасна, но покой прекраснее, - а они так живут, и все у них хорошо.
Как они постоянно влюбляются, то и дело переживают жестокие разочарования, а потом снова влюбляются, и каждый раз - с такой верой в это дело, словно бы им семнадцать лет.
Как они рожают детей, а потом может и ошибаются, ссорятся, даже ведут себя свинским образом, даже бросают этих детей с разлюбленными матерями, а потом - хоп, хоп, как в игре в наперстки, - глядишь, и еще родили, и еще семьи, и, может, уже внимательнее и человечнее, чем были.
Как они любят спорт. Господи, как им это удается.
Как они все время фотографируются, словно бы им и не тошно от собственной рожи в 348 ракурсах. И ведь не тошно, счастливцам.
Как они, повторяю, плотно, плотно живут.
Но как именно я завидую этому умению жить?
А я завидую ему так, как об этом сказано в одной старой пьесе, прошу прощения, Гришковца.
Гришковец там говорит примерно вот что:
Вы сидите на диване, вам грустно, и вы смотрите, как в телевизоре матросы бегают по палубе на корабле где-то в море.
И вы думаете: о, как бы хотелось сейчас в море. Как бы хотелось стать матросом, и бегать по палубе, и залезать куда-то на мачты, так, чтобы ветер и волны...
Но только все это неправда.
Не нужно вам это море.
И никаким матросом вы быть не хотите, да и не сможете. И этот ветер, эти мачты, эта палуба - вам не нужны.
А нужно вам, чтобы вам здесь, на этом диване, - вдруг стало хорошо.
Так и у меня.
Я завидую плотности чужой жизни, но мне не плотность жизни нужна, а - чтобы без нее, на диване, вдруг стало хорошо.